Обшарпыши
Меня завораживают облупленные стены и обшарпанные заборы внезапно сложившимися абстракциями. Осознание того, что, возможно, я становлюсь единственным свидетелем этой хрупкой, преходящей красоты — что завтра ее смоет дождём, закрасят или снесут вместе со стеной — заставляет меня «документировать» эти чудеса. Это не просто фиксация увядания, но и попытка уловить момент, когда разрушение оборачивается созиданием. Кроме того это и размышление о философии ваби-саби: красоте неидеального, мимолетного, подлинного. В японской эстетике есть глубокая мудрость — находить очарование в потертостях, трещинках, неровностях, в следах времени, которые делают вещь уникальной. Эта философия очень откликается и мне. Мои «Обшарпши» — это гимн незаметному, невзрачному, даже упадочному, но оттого не менее прекрасному.
Меня завораживают облупленные стены и обшарпанные заборы внезапно сложившимися абстракциями. Осознание того, что, возможно, я становлюсь единственным свидетелем этой хрупкой, преходящей красоты — что завтра ее смоет дождём, закрасят или снесут вместе со стеной — заставляет меня «документировать» эти чудеса. Это не просто фиксация увядания, но и попытка уловить момент, когда разрушение оборачивается созиданием. Кроме того это и размышление о философии ваби-саби: красоте неидеального, мимолетного, подлинного. В японской эстетике есть глубокая мудрость — находить очарование в потертостях, трещинках, неровностях, в следах времени, которые делают вещь уникальной. Эта философия очень откликается и мне. Мои «Обшарпши» — это гимн незаметному, невзрачному, даже упадочному, но оттого не менее прекрасному.
Назад
